Здравствуйте. Начнём с утренней молитвы на стр. 27
(Я читал, что раньше чтение Катехизиса с церкви происходило перед чтением Евангелия или перед проповедью. Так ли?). Я не уверен, что это было повсеместно. Ради детей во многих лютеранских церквах читали Катехизис наизусть. Дети отвечали на вопросы, и это было частью богослужения. Но я не уверен, что это было везде. Просто о чтении Катехизиса я не слышал, и это звучит весьма интересно. В моём приходе мы делали это в воскресенья великого поста – потому что было шесть воскресений до вербного воскресенья – даже считая его. Так что мы читали первые пять глав в пять воскресений великого поста, и одну главу в вербное воскресенье – о таинстве Алтаря – потому что это соответствует древнецерковной практике – потому что великий пост был временем наставления. Думаю, в этом есть свои преимущества. Печально, но факт, что многие лютеране плохо знают краткий катехизис, и никто из нас не знает так, как должно. Те из вас, у кого есть или будет блаженная честь преподавать катехизис, вы увидите, что каждый раз, как преподаёте его, чему-то учитесь – если, размышляете над ним, как должно. Поразительно, какие глубины содержатся в этих нескольких словах Краткого Катехизиса. Это замечательное богословское сочинение, сказанное очень просто, но содержащие неисчерпаемые глубины христианского учения.
Мы говорим о 6-й главе – таинство Алтаря. В прошлый раз мы рассмотрели последний вопрос Лютера на 25-й странице – «какую пользу приносит это ядение и питие». Согласно тексту Лютера, оно приносит прощение грехов, жизнь и блаженство. Таинство Алтаря – это не просто обет, залог, что Бог прощает наши грехи. Это не просто напоминание, что Бог прощает наши грехи. Оно не только заставляет нас вспомнить о кресте и верой овладеть преимуществами креста – действительно, всё так. Но и гораздо больше. Это таинство – истинные тело и кровь Христовы, поэтому оно даёт, что говорит. Мы едим и пьём прощение грехов, жизнь и спасение. И Лютер указывает, что где есть прощение грехов – там жизнь и блаженство. Кстати, я помню, на прошлой неделе вы спрашивали, верный ли это перевод – как там должно быть – блаженство или спасение? Это буквальное соответствие немецкому слову, означающему «блаженство». А слово «спасение» звучит немного иначе (хайль). Но это также богословское слово. В действительности, официальная латинская версия не говорит ни слово «спасение», ни «блаженство», а justitia – т.е. оправдание. Так что, по-видимому, исповедники считали эти вещи синонимами. В любом случае это так и есть. Книга Согласия говорит, что прощение грехов – это оправдание, а блаженство, о котором идёт здесь речь – это спасение. Когда Христос установил это таинство, Он сказал, что это – во оставление грехов. Но в Ин 6 Он также обещает вот, что: «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день». Так что благо – прощение грехов, жизнь и спасение – есть ни что иное, как воскресение мёртвых в последний день. Здесь следует поразмыслить, что таинство приносит пользу не только душе, но и телу. Это, как говорили древние отцы – лекарство бессмертия. Это не значит, что если мы больны, то причащение непременно в это время исцелит наше больное тело. Я знаю об одной группе лютеран, которые так же харизматы – они по-настоящему не лютеране, но так называются. Они всегда пытаются показать, что они исповедуют лютеранское учение, но также являются харизматами. И они находят такие выражения в Книге Согласия, которые, кажется, говорят в их пользу. Например, в Большом Катехизисе Лютер говорит, что это таинство приносит исцеление не только душе, но и телу. С помощью этого они пытаются сказать, что нужно причащаться в целях исцеления. Но, на самом деле, как говорит Рим 6- тело мертво из-за греха, а дух жив из-за праведности. Греховная плоть должна умереть, чтобы могла воскреснуть безгрешной, нетленной и святой. Далее Рим 6 говорит – если дух воскресившего Иисуса из мёртвых обитает в вас, он даст жизнь вашим смертным телам посредством этого духа. Так что упование ваше – на воскресение из мёртвых. И Господь связывает обетование воскресения тела с ядением Его плоти и питием Его крови. Когда мы понимаем бессмертные тело и кровь в наши тело и кровь, это приносит пользу и душе, и телу. Но это откроется только в последний день – тогда мы увидим, как таинство приносит пользу нашему телу. Для нас сейчас это – вопрос веры. И всё это заключено в словах «прощение грехов, жизнь и блаженство».
В прошлый раз мы говорили о прямой связи прощения грехов со спасением в последний день. Прощение грехов – не только на время, но и в вечности. Действительно, в этой жизни мы можем отпасть от веры, можем заново распять Сына Божия, можем избежать благодати Божией. Но пока мы пребываем в благодати Божией, пока мы пребываем во Христе, мы имеем прощение грехов. Когда Бог прощает наши грехи здесь, они прощены также в грядущей жизни.
Следующий вопрос задаёт Лютер – как же телесное ядение и питие может совершать столь великое действие? Он говорит – конечно, не ядение и питие совершают это, но слова, приведённые здесь – за вас предаваемое и изливаемое во оставление грехов. Некоторые, как мы упоминали на прошлой неделе, делают такой вывод, что тогда, значит, не нужно есть и пить – нужны только слова. Но Лютер говорит не так здесь. Далее он продолжает – эти слова, наряду с телесным ядением и питием – главное в этом таинстве. Лютер не говорит, что телесное ядение и питие – не важно. Он говорит – мы едим и пьём многое. Мы можем есть хлеб и пить вино за обычной трапезой, но это не приносит нам прощения грехов. Что приносит прощение грехов, жизнь и спасение – так это такое телесное ядение и питие, которые связанны с действующим Словом Божьим. Слово Христово связано с этим ядением и питием и производит таинство. Лютер не говорит, что одних слов достаточно самих по себе. Лютер говорит, что именно слова Христовы и составляют таинство – ибо Слово Божие даёт, что говорит. Когда Он сказал «да будет свет» - так и было. Когда сказал: «Лазарь, изыди» - Его слово даёт жизнь мёртвому. Когда Он говорит: «Сие есть тело Моё, сие есть кровь Моя» - так и есть. Когда Он говорит : «За вас предаётся…, за вас изливается во оставление грехов» – так и есть. Невозможно, чтобы это слово не производило то, что говорит. Конечно, это слово – не отделено от ядения и пития, но это слово, которое связанно с ядением и питием. Почему Лютер задаёт вопрос таким образом? Потому что мы – греховные твари – постоянно испытываем искушение думать, что что-то можно сделать нам для своего спасения, как-то помочь. «Бог, наверное, спасает почти совсем, но мы немного помогаем, чтобы немножко приобщиться к этому делу и сказать «Господи, я совсем мало сделал, но уж сколько смог»». Как ответить на вопрос, почему вы веруете, а сосед – не верит? Многие говорят: «потому что я решил», «потому что я принял христианскую веру», или даже «потому что я уверовал» - как будто вера – это моё дело. Кто-то может даже сказать «потому что я ел и пил». А почему мы едим и пьём? Потому что Христос сказал «принять, есть и пить всем», и мы знаем верой, что это ядение и питие приносит такие блага. Но это не наша заслуга, что мы едим и пьём. Представьте себе, что ваше дитя по вашей просьбе каждый день приходило за стол и ело вашу еду, а через десять лет сказало: «какой я молодец! Смотрите, какой я вырос большой и сильный! Потому что я – ел! Я решил есть мою еду! Я послушался повеления родителей и пришёл к столу». В истории человечества ещё никто подобных слов не слышал, но именно это люди ставят себе в заслугу в отношении христианской веры. Когда мы приходим к алтарю, едим и пьём, мы помним, что это не наше ядение и питие достигают чего-то, но Слово Христово, связанное с ядением и питием. В последний день у нас не будет этой заслуги за прекрасную жизнь, ощутимую в наших воскресших телах, но мы всю славу воздадим Богу. Богу, сказавшему, и было так.
Лютер далее говорит – итак, кто верует в эти слова, тот получает то, что они обещают и провозглашают – прощение грехов. Как в 4-й главе о крещении Лютер включает веру, — блага даются без нашей веры, но мы принимаем их через веру. Почему Лютер добавил это? Потому что в его время он имел дело с учением римской церкви – что простое участие в мессе даёт благо человеку. Даже необязательно было есть и пить – достаточно было слышать читаемую мессу. Необязательно было понимать или внимательно слушать – но было нужно просто находиться там. И, таким образом, человек получал благо – совершая поступок, или приходя к алтарю и причащаясь без веры – всё равно это было полезно. Но Лютер говорит не так. Мы принимаем блага через веру – это очень важно в последнем вопросе. Мы, лютеране, утверждаем, что таинства из связанных с ними обетований требуют веры со стороны принимающих – т.е. для полезного принятия важно нам веровать – веровать в слова, связанные с этими таинствами; веровать в Сказавшего эти слова – это очень важно.
Это подводит нас к последнему вопросу – очень простому, однако с этим вопросом связанно многое. «Кто достойно принимает это таинство». Откуда взято это слово «достойно»? Как Лютер додумался до него? Можете ли вы указать библейский отрывок, откуда это? 1Кор 11. Коринфяне относятся к причастию как к обычной трапезе. Апостол говорит – да испытывает себя человек, и тогда пусть ест хлеб и пьёт от чаши – ибо кто ест и пьёт недостойно, тот ест и пьёт осуждение самому себе, не рассуждая о теле. Мы разберёмся с этим немного позднее. Так что Павел говорит о недостойном ядении и питии.
Лютер задаёт вопрос – что же такое достойное ядение и питие? Сперва он говорит – пост и телесное приготовление – конечно, хороший внешний обычай, но истинно достоин и подготовлен верующий в эти слова: «за вас предаётся и изливается во оставление грехов».
Поговорим о посте и телесном приготовлении. Лютер не отвергает их. Он говорит, что это – хороший внешний обычай. В средние века пост считался очень важным упражнением в связи с причастием. Наверное, поэтому люди не очень часто причащались – потому что к этому нужно было долго готовиться. Лютер, в принципе, этого не отверг. Он сказал «пост и телесное приготовление».
Какое бывает телесное приготовление кроме поста? Например, одеться нарядно для мессы – т.е. не ходить в повседневной одежде. Телесные позы – преклонение колен, стояние, сидение, поклоны – большинство из нас во время евхаристической службы принимают разные телесные позы. Мы кланяемся, совершаем крестное знамение при словах Христовых, например. И всё это – хороший внешний обычай. С одной стороны, мы не отвергаем этого, а, с другой стороны – что, если этого нет? Мы не можем сказать, что без всякого внешнего приготовления человек не может прийти к причастию. Но требуется лишь одно – слова и вера в эти слова. Всякий, истинно верующий в эти слова – достоин и хорошо приготовлен. Тогда какова цель разных внешних приготовлений? Просто ради нашей веры. Бог создал человека – тело и душу. Если бы мы были духом, заключённым в человеческое тело, тогда мы, наверное, могли бы совсем пренебречь телом и сосредоточиться на внутреннем – и внешнее никак не влияло бы на духовную жизнь. Но поскольку Бог сотворил человека – и тело, и душу – мы – единое целое. И то, что мы делаем внешне – как-то влияет на нашу внутреннюю жизнь. Как говорит Лютер, здесь нет самой прямой связи. Например, если бы кто-то пришёл к Евхаристии в рабочей одежде, я бы, как пастор, не стал бы человека прогонять от алтаря. В моём приходе в Америке многие люди были верными, и в одно воскресенье целая семья пришла в рабочей одежде – прямо с фермы. Прямо в этой грязной одежде они пришли к алтарю. Я, конечно, их не отправил назад. У них случилось что-то чрезвычайное на ферме, но они не хотели пропустить дары Господни, и выбор стоял перед ними – либо переодеться и совсем опоздать, либо прийти, как есть? И как вы думаете, что было угодно Богу? Мне было очень приятно, что они успели. Возможно, хотя это известно одному Богу и человеку, о котором идёт речь, что пренебрежение внешним может отражать дурное внутреннее расположение к таинству. Как я сказал – это ведомо одному Богу и человеку, о котором идёт речь, но есть некоторая связь между этими.
А как же телесные позы? Мы приготовляем свой дух, направляя тело в одно положение или в другое. Лютеранское вероучение говорит о посте. С одной стороны, оно говорит – мы никого не обязываем поститься, и не говорим, как часто и когда следует поститься – но полагаем, что каждый христианин будет поститься, как требуется ему самому – потому что пост ограничивает потребности тела и алчность тела – вот так вот объясняет лютеранское вероучение. С одной стороны, нет полной связи между благочестием, частотой и количеством постов. Но, с другой стороны, мы признаёмся в том, что пост полезен для нас. Пост помогает направить благочестие в нужное русло. А что ещё мы делаем? Когда мы приходим к алтарю, мы ведём себя как-то странно. Мы ни к какому другому столу не подходим таким образом. Большинство из нас кланяются, совершают крестное знамение и преклоняют колени, чтобы принять Божьи дары. Зачем это? Своим телом мы исповедуем, что это – не обычная трапеза. Мы предстали перед Царём Небесным, который среди нас в теле и крови, и первосвященник и пища. Он – Хозяин трапезы и сама трапеза.
А что, если не делать ничего этого – просто подойти, сесть как обычно за стол? Почему мы так себя ведём – это важно, и важно ответить на этот вопрос. Часто важно спрашивать, не что мы делаем, а почему мы это делаем. В церкви, где считается, что это просто хлеб и вино – символы – внешнее поведение сильно отличается; оно более заурядное и более расслабленное. И, уж точно, никто не осеняет себя крестным знамением. И никто, наверное, не кланяется и не преклоняет колени. Лучшее – это кивок головы, как кивают при молитве за столом. Так что есть какая-то связь между внешним и внутренним.
А как мы, действительно, принимаем таинство? Здесь я воспользуюсь возможностью немного вас наставить, или, может быть, напомнить. Начиная, по крайней мере, с Кирилла Иерусалимского – прилично принимать тело Христово в скрещённых ладонях – правая рука поверх левой руки – и получается крест и престол, чтобы принять Царя. Я упоминаю это, потому что видел – некоторые кладут левую ладонь поверх правой – люди обычно правши, и потому они правой рукой с левой руки берут облатку. Но положение правой ладони поверх левой – традиционно, потому что десница, или одесную – это место почёта. Так что мы принимаем Царя в десницу. А что, если наоборот? Разницы от этого никакой – таинство так и будет таинством. В моём приходе некоторые совали свою руку вперёд… Разве я отказывался их причащать из-за этого? Конечно, нет. Христос не говорил нам, какое телодвижение совершать – Он просто сказал – примите. Иногда мы говорим, что вера – это рука, которая протянута. Так что даже протянутая рука – не сказать, чтоб неприлично. Но я всё равно стараюсь наставить людей принимать тело Христово традиционным образом – потому что я подозревал, что когда люди протягивают руки вперёд по-простому, это отражает их не слишком вдумчивое отношение.
Некоторые из нас принимают таинство прямо в уста. Это тоже – церковная традиция. На Западе в IX-м веке стали так делать, тоже из практических соображений – потому что во многих Европейских странах, где христианство было недавним делом, довольно часто причастники брали тело в ладонь, прятали в карман и относили домой, чтобы воспользоваться для волшебства. Так что церковь постаралась положить этому конец и стала преподавать тело прямо в уста. В больницах люди умудряются прятать объедки и выплёвывать их впоследствии – так что врачи и медсёстры стараются пропихнуть подальше – прямо в рот – чтобы в таких случаях убедиться, что люди глотают. Но когда хлеб побывал уже во рту, его довольно противно использовать уже в волшебстве. Конечно, впоследствии этот обычай объяснили так, что это сама рука Господня даёт нам – что Сам Господь кормит нас.
Вывод такой – что когда мы принимаем причастие, обычай, связанный с этим, очень странный – потому что мы понимаем, что в какой-то мере есть связь между внутренним благочестием и внешними поступками. Наши внешние обычаи, с одной стороны, направляют наше благочестие, куда надо, хотя никак не влияют на само таинство. Они также отражают и исповедуют, во что мы верим в сердце. Это очень сильное заявление – когда при словах «сие есть тело Моё» - мы кланяемся и совершаем крестное знамение. Никто не скажет, глядя при этом на нас, что мы истолковываем эти слова символически. Я думаю, такой поступок покажется кощунственным для нас.
… Не думаю, что Лютер считал их более значительными или важными, но эти слова предполагают предыдущие слова – сие есть тело Моё – т.е. эти слова подразумевают, что предаётся ни что иное, как тело; изливается ни что иное – как кровь. Не нужно забывать, с чего он начинает – это истинное тело и кровь Иисуса Христа под хлебом и вином. Без этого основания ничего далее не было бы сказано. Но когда он обсуждает действия причастия – что именно в таинстве совершает сие великое дело; когда он говорит о роли веры в таинстве – тогда внимание уделяется этим словам. В условиях Лютера, когда он имел дело с таким лжеучение, что простое участие в мессе давало благодать Божию, Лютер подчёркивает эти слова «во оставление грехов» и подчёркивает веру. Наверное, поэтому. Хотя, конечно, когда был написан Краткий Катехизис, прежде уже были споры между лютеранами и шведскими реформаторами о том, что такое таинство. Но во всём контексте сочинений Лютера можно сделать вывод – что он говорил, что прощение грехов, даруемое нам в этом таинстве возможно только из-за самого таинства – что это тело и кровь Христовы.
Итак, кто же достоин и хорошо подготовлен? Верующие в эти слова… В связи с только что прозвучавшим вопросом, некоторые говорят: Краткий Катехизис не пишет, что нужно веровать, что это истинное тело Христово. Просто достаточно верить, что на кресте было предано тело Христово и излилась кровь Христа во оставление грехов. Но посмотрите, в какой форме стоят слова здесь – за вас предаются сейчас, за вас изливается сейчас – во оставление грехов. Что предаётся, что изливается? Конечно, тело и кровь. Недостаточно верить, что Христос когда-то умер на кресте, и что причастие – лишь символ этой смерти. Лютер говорит здесь о такой вере, которая верит, что однажды распятое тело Христово, однажды пролитая кровь Христова – здесь предаётся вам и изливается ради вас в этом таинстве – для прощения грехов. Невозможно оторвать их от слов «сие есть тело моё» и «сие есть кровь моя». Очень просто быть достойным и хорошо приготовленным – верить в слова Христа.
А кто не достоин и не подготовлен? Лютер говорит – не верующий в эти слова, или сомневающийся в них. Ибо слова «за вас» требуют, чтобы веровали все сердца. «За вас» - значит «за вас». Наконец, значит «за меня» - лично за каждого человека. И в этом случае вера – дело каждого человека, а не только общее дело. Когда говорится, что сомневающийся недостоин, это не означает тех сомнений, которые время от времени приходят к нам на ум. Лютер однажды сказал во время искушений – не остановить птиц, они всегда будут летать над головой. Но можно не дать им вить гнёзда у себя на голове. Нельзя избежать искушений, но можно не дать им свить гнездо. Точно так же – сомнения. Диавол – большой мастер сомнений. Как он искусил первую чету? Зародив сомнение в Слове Божьем. «Правду ли сказал Бог?...» Как Он искушал Господа нашего в пустыне? «Если Ты – Сын Божий…». Когда сомнения, тогда диавол всегда шепчет. Нельзя остановить диавола – он будет всегда шептать в уши – «правду ли сказал Христос – сие есть тело Моё? Правду ли Он подразумевал то, что сказал? Возможно ли это? Не слишком ли всё просто?..» Во многих случаях я обнаруживаю – когда я выхожу к алтарю, в голове возникает мысль – что это ты делаешь? Идёшь такое расстояние с таким пафосом – чтобы принять кусочек хлеба и глотнуть кусочек вина. Какая дурость! К счастью, когда в первый раз это произошло, я знал, что эта мысль была не моя личная. И когда такое возникало, я вспоминал слова Христа – «Сие есть тело Моё, сие есть кровь Моя, которые за вас предаются и изливаются». И я сделаю не большую глупость, даже если бы мне пришлось пройти в тысячу раз больше, — это было бы не пустое усилие.
Лютер говорит не о таких сиюминутных сомнениях, но речь идёт о человеке, который постоянно сомневается; который сильно сомневается в смысле этих слов. Возможно, этого человека погрузили во лжеучение. Возможно, его разум препятствует простой вере в слова Христовы. И, конечно, человек, не верующий в эти слова – не достоин и не приготовлен. Такому человеку следует сказать, чтобы он не приходил к алтарю. И если священникам известно, что есть такое неверие или сомнение, тогда не следует давать такому человеку тело и кровь. А может ли так случиться? Может. Не слишком давно я читал «исповедь» Льва Толстого. Он говорит о том, как после продолжительных мучений он пришёл опять в церковь, стал слушать богослужение – хотя многое он по-прежнему не понимал, он сказал – особенно мне было непонятно воскресение Христово. Однажды он решил причаститься – пришёл к священнику, священник спросил его – веришь ли, что ешь и пьёшь истинное тело и кровь Христа. Толстой сказал – я в это не верю, но сказал «да» и причастился. И потом он сказал – больше я не причащался никогда, чтобы не быть лицемером. В этом случае священник должен довольствоваться устным исповеданием. Он сказал «да» - значит, на первый взгляд, так оно и есть. Но согласно этим словам можно сказать, что Толстой не был достойным и подготовленным. И по этой причине лютеранская церковь производит закрытое причастие. Мы не можем пригласить к своему столу всех христиан – потому что не каждый человек, называющийся христианином, достоин принимать причастие. Ну и другие причины… Есть такая причина, что таинство – это общее выражение нашей веры. Оно выражает единство нашей веры.
В следующий раз, я надеюсь, мы закончим эту часть.