Начнём с утренней молитвы.
* * *
Мы на 3-й главе, т.е. на «Отче наш», и мы говорили о первых трёх прошениях. Они все связаны. Главное, чтобы имя Божие святилось среди нас, и это первое наше прошение. Когда мы молимся о том, чтобы исполнялась воля Божия, мы молим, чтобы Он даровал нам святить Его имя.
Я забыл о втором прошении – да приидет царстве Твоё. Царствие Божие приходит к нам, когда Он даёт нам Своего Святого Духа, и только святым Духом мы святим его имя. Когда мы молимся о том, чтобы исполнялась Его воля, мы молим о том, чтобы не было воли тех, которые препятствуют исполнению воли Божией святить имя Его. Теперь мы подходим к четвёртому прошению, которое в самой середине молитвы. Как мы указывали во вступлении к этой части, одно это прошение молит о земных благословениях. Во всех других прошениях мы молим о духовных и о вечных благословениях. Итак, оно содержится в самой середине. До сих пор местоимения были во втором лице – «твоё», а здесь мы видим местоимение первого лица общего рода. Например, «наше», «нас». Так что здесь молитва переходит на другое лицо. Она прекрасно устроена – это не просто несколько случайных мыслей вместе.
Давайте, рассмотрим четвёртую просьбу и пояснение в Катехизисе.
Хлеб наш насущный дай нам на сей день.
Что это значит?
Ведь Бог даёт хлеб насущный всем людям, даже злым, и без нашей молитвы. Однако мы просим в этой молитве, чтобы Он научил нас сознавать, что это Его благо, и принимать с благодарностью хлеб наш насущный.
Что же такое хлеб насущный?
Всё, что относится к пище и насущным потребностям нашим, таким как еда, питьё, одежда, обувь, дом и двор, поле, скот, деньги, имущество, благочестивое супружество, благочестивые дети, благочестивые работники, праведное и добросовестное начальство, хорошее управление, благоприятная погода, мирная жизнь и здоровье, благонравие, доброе имя, добрые друзья, верные соседи и тому подобное.
Знали ли вы, что молитесь обо всём этом такими немногими словами? Можно видеть, что Лютер объясняет это прошение потребностями нашей жизни. У многих отцов церкви насущный хлеб понимается как евхаристия. Иногда люди спорят между собой – это, или то? Евхаристический ли это хлеб только, или обычный хлеб? Здесь людям поясняют этот хлеб только потребностями нашего тела. Но в других местах он тоже говорит о хлебе, как о евхаристическом. Чему учит нас наша литургия? Литургия наша учит нас понимать хлеб евхаристически. В самом деле, ответ на все эти просьбы приходит к нам в Евхаристии. И здесь я хочу снова подчеркнуть, что молитва, хотя она очень важна, имеет повеление Божие, и многие обетования Божии, связанные с ней – это не то средство, которым Бог даёт нам благодать. Т.е. молитва не есть одно из таинств. Как отличается молитва, скажем, от крещения? И у того, и у другого есть повеление Божие, и у того, и у другого – обетование Божие. Разве мы не молимся также о прощении грехов?
В молитве мы просим о многом, и Бог обещает ответить на наши молитвы. Но люди ошибаются, когда думают, что Бог отвечает через нашу молитву, как будто бы молитва – это какое-то русло. Я люблю ссылаться на телефон: представьте, что у вас есть богатый родственник, который добрый и щедрый, и сказал вам – если закончатся деньги – позвони мне, и я тебе дам, сколько нужно. Так что, конечно, у вас постоянно кончаются деньги, и вы звоните родственнику и говорите: мне нужно столько-то. Ждёте ли вы на линии, пока эти деньги волшебным образом не полезут из телефонной трубки? Так бы вы ждали всю жизнь. Даже хотя он обещал ответить на вашу просьбу, он ответит на неё через другие средства. Он может вам сказать «я переведу деньги на такой-то счёт. Пойти в такой-то день, и деньги будут ждать тебя». Но деньги не придут к вам по телефону. Так что когда мы просим чего-то у Бога, оно приходит к нам через другие средства. Это касается и временных благословений, и вечных. Когда мы молим «хлеб наш насущный дай нам на сей день», большинство из нас не ждут, что нам на голову посыплется манна, но Бог даёт нам хлеб многообразно через разные обычные пути. Когда мы просим Его простить нас, Он прощает нас, дарует нам этот дар прощения там, где и обещал нам – в нашем крещении, в отпущении грехов, в словах Евангелия, Евхаристии. Так что мы ожидаем ответов там.
Многие ошибаются, когда превращают молитву в некое средство благодати. С другой стороны, думаю, лютеране иногда говорят, что молитва – это не средство благодати, и отсюда они делают вывод, что молиться необязательно. Это совершенно неверно. И наш катехизис доказывает это – молитва – это одна из его глав. Давайте, поговорим о насущном хлебе. Думаю, следует сказать, что в самом лучшем смысле это – евхаристический хлеб. В БК Лютер говорит подобным образом, когда называет Евхаристию нашей насущной пищей. Но насущный хлеб также означает, как описывает Лютер, все потребности – каждодневные потребности тела. Что же это значит? Сказано, что Бог даёт хлеб насущный и без нашей просьбы, даже злым. Заметили ли вы, что у христиан больше еды, и их одежда лучше, чем у неверующих? Нет. Иногда наоборот. Когда Лютер говорит таким образом, что Бог даёт насущный хлеб даже злым, о каком отрывке в Библии Он думает? В нагорной проповеди, когда Христос говорит о любви ко врагам, он говорит о небесном Отце, который даёт пищу всем – и добрым, и злым. Приход, в котором я служил в Америке, находился в местности, где многие занимались сельским хозяйством; многие прихожане были фермерами. И я у них спрашивал: когда было в последний раз, что дождь падал на ваше поле, но не на поле вашего неверующего товарища?.. Никто не мог вспомнить такого случая. Бог, в самом деле, даёт дождь праведным и неправедным, и также даёт насущный хлеб и без нашей молитвы. Тогда легко сделать вывод: если Он даёт так или иначе, зачем тогда молиться? Что помогает нам эта молитва помнить? Что всё это – Он дарует нам. И даже обычное, что приходит к нам ежедневно – от Него. Наверное, легче было бы помнить, если бы молитва была другой, в которой крикнешь «эй! Мне нужно …», и через эту молитву то, что нужно, падает. Но поскольку Бог отвечает так на молитву, нам легко забыть о том, кто истинный источник всех приходящих благ. Лютер говорит здесь не только о пище. Он упоминает одежду, обувь, землю, скот и людей – начиная с верной жены и детей.
В Катехизисе есть несколько стихов из псалмов – в молитвах до и после еды. Просмотрите эти молитвы. О чём говорит молитва до еды, о чём мы просим? Мы просим о благословении. А после еды что мы делаем? Мы благодарим. Благодарение – это важная часть трапезных молитв. И, кажется, что о ней часто забывают, но это очень важно. В 1Тим 4 апостол говорит о лжеучителях, которые повелевают воздерживаться от определённых видов пищи. Но Павел говорит, что мы знаем, что всякая тварь Божья добра, и не от чего не должно отказываться, если принимается с благодарением, ибо освящается Словом Божиим и молитвой. Когда мы читаем в Евангелиях, например, о насыщении 5000, что делал Христос перед тем, как раздал еду? Это благословение содержит благодарение. И то же самое касается установления причастия, которое мы иногда называем Евхаристией. Что значит греческое слово «Евхаристия»? Благодарение. И апостол называет чашу благословения, которую мы благословляем – это то же слово по-гречески – можно сказать «чаша благодарения». В Евхаристической литургии многое – это благодарение. И это должно переноситься на наши молитвы перед едой и после. Я настоятельно советую читать обе молитвы – одну до, другую после – но если это непрактично для вас, по крайней мере, говорите о благодарении в ваших молитвах. Среди лютеран в Америке, есть очень краткая молитва, которую они называют общей застольной. Длится она примерно 5 секунд, и там ничего не говорится о благодарении. И молитва, которую читают многие лютеране, пришла, на самом деле, от пиетистов. Но в нашем Катехизисе содержится такое чудное богатство от всей церкви, и оно помогает нам принять насущный хлеб с благодарением. Если мы не будем благодарить в наших молитвах, то весьма вероятно, наше сердце не будет благодарным. Так что мы читаем это прошение для того, чтобы напомнить себе, что всё доброе приходит от Бога. Во Втор 8 Моисей предостерегает народ Израилев – коль скоре войдёте в обетованную землю, текущую молоком и мёдом, и у вас будет всё это богатство, которое вы добыли своим трудом. Но Моисей говорит – берегитесь, чтобы, когда вы наедитесь и напьётесь и насытитесь, вы не забыли Господа, Бога вашего, и не сказали: своими силами я добыл всё это. Всегда есть такая опасность. Так что когда мы говорим Господу «хлеб наш насущный дай нам на сей день», мы исповедуем, что без Его щедрой руки у нас ничего бы не осталось.
Что же это за насущный хлеб? Мы уже немного говорили об этом. Интересно заметить, как Лютер перечисляет от ближнего к дальнему. Я полагаю, что Лютер хочет выразить список того, что Бог нам даёт немного иначе в этот раз, потому что не всё можно включить в список. Также здесь он подчёркивает нечто иное. Мы можем заметить это в БК, где он поясняет это просто. Например, когда он говорит о добром правительстве, он говорит, что князь – защитник людей, и ему поручено от Бога заботиться о том, чтобы у его народа был хлеб насущный. Он (Лютер) говорит, что было бы хорошо, чтобы у князя на его щите, доспехах, был пшеничный сноп – потому что сноп показывает, зачем Бог поставил его. Так что по мысли Лютера многое связано с небольшим куском хлеба у нас.
Почему различаются списки творимого Богом в Первом члене Веры и в этом прошении? Я думаю, вероятно, потому что Лютер был верным учеником Писания, он научился библейскому приёму, когда второй раз то же самое говорится иными словами. Когда мы читаем разные сообщения об одном и том же происшествии, всегда добавляются новые подробности. Очень интересен рассказ об обращении Павла в книге Деяний. Первый раз об обращении Павла на дороге в Дамаск рассказывается от третьего лица – а два других раза в книге Деяний свой рассказ говорит сам Павел, и каждый раз это слегка отличается. А рассказы Павла отличается от первого повествования от его обращения. И мы видим полную картину, когда рассматриваем все три рассказа вместе. Например, поэтому тогда у нас четыре Евангелия, и имеется четыре повествования об установлении Евхаристии, и они все слегка отличаются, но в нашей литургии мы сочетаем элементы всех этих повествований, потому что они не противоречат, но дополняют друг друга. Так что, думаю, Лютер здесь занимается тем же самым. Но в обоих случаях – как в пояснении 1-го члена Веры, так и здесь, он начинает с самого близкого к нам и распространяется. Почему он так делает? По некоторым его утверждениям, кажется, он сам признаётся, что писал это для детей; и он понимал, что когда учишь детей, надо начинать с того, что им интересно больше всего. Удивительно: о чём только мы не просим в этих нескольких простых словах. Но более всего мы исповедуем того, кто даёт нам эти дары.
Давайте слегка рассмотрим пятую просьбу. В Катехизисе в последних трёх просьбах в каждой просьбе поясняется только одно, а в других просьбах говорится, что это значит, и как же это делается. А здесь только «что это значит».
В пятой просьбе мы просим о…
И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим.
Что это значит?
Мы просим в этой молитве, чтобы Отец небесный не смотрел на наши грехи и не отверг из-за них нашей просьбы. Ибо мы не достойны того, о чём просим, и не заслужили этого; но чтобы Он соблаговолил из милости Своей дать нам всё это. Ибо мы ежедневно много согрешаем и заслуживаем лишь наказания. Также и мы хотим от всего сердца прощать и охотно творить добро согрешающим против нас.
Хотя это – пятая просьба, в некотором смысле это – самая важная просьба. После того, как Христос дал эту молитву своим ученикам, о какой просьбе он сделал замечание? Только об этой. Он ничего не сказал о других. Я не думаю, что это показывает, что это самая важная просьба, но Христос знает, что для нас – это самое трудное. Половина нам нравится. «Прости нам долги наши». Нам это нравится. А дальше? «Как и мы – Ах! – прощаем должникам нашим». Могу вам сказать по своему пастырскому опыту, что людям, пожалуй, труднее всего прощать других. Поэтому сразу же за этой молитвой Христос сказал: если будете прощать другим согрешения их, тогда и Отец ваш небесный простит вам ваши грехи. А если не будете прощать других, то и Отец ваш небесный не простит вас. Можно ли сказать, что Божие прощение условно зависит от того, прощаем ли мы? Нам нужно начинать сначала. Действительно, это славная истина, что во Христе, Который Агнец Божий и берёт на себя грех мира, Бог уже простил наши грехи. Нет никакого условия. Сперва у нас Его прощение – а затем, если мы отказываемся простить других, мы также изменяем Божьему прощению. В Мф 18 есть притча злом рабе. Как она начинается? У одного царя были рабы, и один раб задолжал ему огромную сумму. Он позвал этого раба и велел ему платить. И этот раб никак не мог выплатить долга. При подсчёте его долг составлял более $1000000. Невозможно было ему расплатиться, и царь распорядился, чтобы его бросили в темницу. Но он сказал – смилуйся надо мною! Царь умилосердился и простил ему долг, так что он был свободным. Сперва он был прощён, затем он вышел, нашёл своего товарища, который задолжал ему немного денег – примерно зарплату за один день – и сказал – плати, что должен. И когда тот раб не мог расплатиться, он сделал, чтобы его посадили в темницу. И когда об этом поведал царь, он разгневался на раба, которого простил, и установил его долг опять. И тогда он сам пошёл в темницу, доколе не расплатился. В его случае это означало, что так он никогда и не расплатился. Так что Христос не говорит, что получение нашего прощения зависит от прощения других. Но прощение, которое мы принимаем от Бога, естественно перельётся через край и на других. И как мы были прощены, мы будем прощать. А что, если не будем?.. Это покажет, что мы не приняли верой Божией прощение грехов во Христе; что мы оправдываемся сами собою, мы не считаем себя большим грешником перед Богом, чем ваш товарищ перед нами. Об этом обо всём легко говорить, но это не так просто, на самом деле. Я обратил внимание, конечно, что у людей разные нравы. У некоторых нрав такой, что они не в силах забыть зло, и они постоянно вспоминают о причинённой обиде. Но всем Христос говорит: если не будете прощать, то и вы не будете прощены. Но многие приходили ко мне и говорили: «Я не могу простить!». Следует понимать, что прощение – это не чувство, в первую очередь, но это волеизъявление. Писание никогда не связывает прощение с чувствами. Но в притчах, например, когда сказано, что раб стал просить у другого раба, чтобы он простил ему долг, сказано, что он не хотел. Когда мы не желаем прощать, это связано не с тем, что мы не можем, а с тем, что не хотим. Мы можем прощать других, даже хотя не чувствуем особого прощения. Вот бы наше прощение зависело от Божьих чувств! Я думаю, мы не понимаем, насколько мы обижаем любящего Бога. Перед Ним у нас огромный долг, и по Его закону мы вызываем Его гнев. Как говорится в Катехизисе, мы заслуживаем только Его наказания. Но Он не действует по Своему гневу, но действует по милости – что не столько какое-то чувство, сколько Его прощение в Его даре, в Его сыне. И нам также надлежит прощать на основании этого, а не на основании своих чувств. Если вам трудно кого-то простить, подумайте сперва, как вы обидели Бога. Представьте, как Он глубоко скорбит о вашем грехе – это как миллионы и миллиарды долларов долга. Затем подумайте о том, что сделал ваш ближний против вас – что по сравнению с тем долгом всего несколько рублей? Какое же это сравнение? Когда мы думаем подобным образом, тогда наша обида помещается в верную перспективу. Но если и это не помогает нам, давайте, представим себе, что было бы у нас без прощения Бога. Потому что, в самом деле, если мы отказываемся простить человека, у нас не будет и прощения Божия. Наш грех, конечно, уже прощён во Христе, но когда мы отказываемся прощать своего ближнего, это показывает, что мы, на самом деле, не верим в прощение Христово. Я понимаю, что это на практике может быть очень трудно, но это всегда возможно. Даже если люди нас очень сильно обидели, всё равно мы можем простить их. В Большом Катехизисе Лютер говорит о нашем прощении согрешающих против нас как о знаке, что у нас тоже прощение Божие. Поэтому мы не говорим просто «прости нам наши грехи», но упоминаем о том, что мы сами прощаем других. И у нас есть обетование, что как мы прощаем других, так и Бог прощает нас. Это только усиливает нашу веру в прощение Божие.
Мы закончим говорить об этом в следующий раз, и я надеюсь закончить шестую, седьмую просьбу и также заключение.